interview

Катя: С 10-го по 27 апреля в выставочном зале «На Каширке» проходит выставка живописи и графики, которая называется «Мы вместе». На выставке представлены работы двух художников: Петра Валюса и Валерия Валюса. И сегодня Валерий Валюс у нас в гостях, и мы с ним будем беседовать. Добрый вечер.

Катя: Во-первых, я хотела бы, чтобы вы рассказали, начиная с названия, почему эта выставка называется «Мы вместе». Конечно, Пётр Валюс очень известный художник, это ваш отец, но я хотела бы, чтобы вы подробнее рассказали об этом.

Валерий: Когда я пришёл в выставочный зал, то мы договорились о моей выставке. А потом выяснилось, что там два зала, а я люблю выставляться вместе с папой, когда есть возможность, когда помещение позволяет. И было довольно много у нас выставок совместных, совместных в том смысле, что папа умер, но после его смерти…

Катя: Как вы считаете, эти залы, они перетекают один в другой? Как мне показалось, это представляет один ансамбль: ваши работы и работы отца?

Валерий: По-моему, мы с ним уживаемся хорошо. Дело в том, что наши позиции в отношении функций искусства в жизни просто фактически идентичны. Папа, конечно, более исповедальный, он по тем временам более новаторский, он более нервный. Ну, разницы у нас большие. И я взял в своей жизни у папы и в его творчестве всё, что мог, естественно. Но не только у него и как бы плагиат, в общем-то, мне не свойственен, потому что у меня есть совсем какие-то другие источники для творческого вдохновения, нежели папины работы. Но вообще мы близки: оба стараемся… - оба экспрессивны и оба социально ориентированы часто.

Катя: Очень часто, знаете, не хотят выставляться или работать вместе со своими родителями, особенно с известными родителями, боясь померкнуть в лучах их славы.

Катя: Ведь действительно в лучах такой славы можно и померкнуть, но работы, несмотря на то, что там всё-таки работы очень большие, он фундаменталист – художник, да, тем не менее, как бы вот этот зал Валерия Валюса, он является очень хорошим дополнением. И когда глаз переходит от одних работ, которые впечатлили в одном каком-то качестве, к другим, может быть наступает, может быть наступает какой-то более осмысленный обзор вот этой выставки. Который касается именно вашего зала. Вот, как реагируют, как вы видите, зрители на такое сочетание?

Валерий: Некоторые видят только папу, а меня напрочь… Некоторые папу узнают как представителя традиционного достаточно искусства и подолгу простаивают перед моими картинами, которые им не совсем ясны и в которых им интересно разбираться. Ну, по-разному. Существуют люди, отрицающие всё целиком и скопом. Как-то очень по-разному тут.

Катя: Мне бы хотелось, чтобы вы рассказали, как вы пришли к такому творчеству. Поскольку у вас очень интересная жизнь. Ведь вы, на самом деле, геофизик, да? По первому образованию. А потом - и долго занимались этим, - а потом стали художником. Как это получилось? Или, тем не менее – папа художник?

Валерий: С детства я не хотел быть, мне это было очень скучно заниматься чем-то таким, там, в студиях или ещё где-то. Папа очень хотел, чтобы я был художником, но, конечно, заставить меня не мог. Ой, после его смерти, ну, крутила меня жизнь, много я всего менял и не планировал, что буду заниматься живописью. Это вынесло меня. Отчасти против моей воли, отчасти ввиду довольно тяжёлых обстоятельств в жизни. Сейчас мне это самое интересное, что я знаю. Но это совсем другая живопись, чем та, которой меня можно было обучить в детстве. Потому что я совсем не реалист. Я пишу идеи, проблемы и не пишу объекты. И это можно сравнить… Ну, вот, скажем, кто-то заказывает портрет, скажем, художнику портрет любимой женщины. Простой возьмём пример. Художник его выполняет. Где тут элемент творчества? Творчество в выполнении портрета – чуть-чуть, ну, технические какие-нибудь там придумки, которым можно обучить. Элемент творчества, на самом деле, существует у заказчика, которого вынесло по судьбе на эту женщину, который почему-то в неё влюбился, который знает и ценит какие-то её качества. И если посмотреть, то в процессе написания женского портрета творцом является фактически заказчик. А если вы хотите заниматься творчеством, занимаясь живописью, то приходится этим заниматься как бы не с натуры, а в процессе работы. И думать и чувствовать. И смотреть. И… так… ну, там ведь остаётся, конечно, значительный элемент тайны – в процессе творчества. Ну, это примерно та же тайна, как если спросить какого-нибудь поэта, как ему в голову приходят стихи. Или прозаику идея произведения.

Катя: Вы знаете, когда я была на вашей выставке мне вот именно такие вопросы пришли в голову. Как это вам пришло в голову вот так вот очертить в картине под названием «Презентация книги», что такое является презентацией. Там лирика и романтика, там мужчина и женщина, если, конечно, вы помните эту свою картину?

Катя: Да, на самом деле, меня поразило – вдруг такое пронзительное ощущение смысла, когда читаешь название этой картины. Сначала есть какое-то ощущение, чувственное ощущение, эстетическое восприятие, подходишь ближе, ну, это для тех людей, которые страдают близорукостью, и читаешь название картины, и понимаешь, что да, это именно вот это. И тогда получается некоторый откат, человек начинает осознавать действительно это полотно уже с точки зрения художника. Я думаю, что это такой вот эффект, который вы осознаёте сами или нет? Воздействия именно названий ваших картин на зрителя?

Валерий: Названия нужны. Я заметил. Потому что я много показывал ещё папины картины после его смерти. Да и свои. Людям нужен толчок, который бы как-то направил их мысль. И сам я, когда бываю на выставках, где большое количество работ, то мне помогают иногда или спутник или художник, если он присутствует на той же выставке, который покажет на работу и скажет пару слов для того, чтобы обратить просто внимание хотя бы или направить мысль. Тогда воспринимается работа полностью. А эти работы, они связаны с тем, что, к моей большой радости, после возвращения на родину я встретил здесь много друзей и это группа поэтов, прозаиков. И в этих работах как раз впечатление о творчестве вполне конкретных людей. Могу их даже называть, но, наверное, не стоит.

Катя: Ну, может быть, кто-то их узнает. Я, по крайней мере, не узнала.

Валерий: Узнаваемо их творчество. Дама, изображённая на картине «Лирика», она связана с поэтессой, у которой исключительно любовная поэзия была, и темы которой были ограничены вот только этим кругом. Сейчас она стала работать шире. Её поэзия стала затрагивать не только взаимоотношения её с мужчинами.

Валерий: Нет, тут не видно картины. Так… Там же… Она опять же – там подтекст эротики есть, чуть-чуть социума, потому что он лежит у озера на фоне дырки в заборе – я удивился, почему к озёрам в Подмосковье проход только через дырки. Как-то других я не видел. И дальше там его тема взаимоотношений с дамами, где-то с реминисценциями на «Белеет парус одинокий». Причём прибежищем на этой картине является дама, Сексуальную энергию мужчины как бы олицетворяет парус. Соответственно море и какая-то гроза.

Катя: Мы с вами разговариваем о вещах, которые мы понимает, т.е. мы их видели, а наши слушатели, они, конечно, находятся сейчас в состоянии визуализации этих картин. Это им с трудом удаётся. И поэтому я думаю, что их надо пригласить на эту выставку, которая сейчас ещё продолжается. И давайте расскажем, как туда проехать, как её найти.

Валерий: Метро «Каширская», Выставочный зал, улица академика Миллионщикова, дом 35.

Катя: И выставочный зал работает с каких часов и до какого часа?

Валерий: С 12 до 7. По воскресеньям до 6. Выходные: понедельник, вторник.

Катя: Я советую вам придти на эту выставку, потому что действительно много интересного там. И я бы хотела спросить ещё вот про один стенд, там вот, где фотографии видений. Что это такое?

Катя: Как можно сфотографировать видение? Как можно сфотографировать привидение? Привидение, по крайней мере, это которое уже пришло. А это вообще видение, которое где-то витает, где вы его нашли

Валерий: Видение… Во-первых, можно назвать видением всё, что угодно. Вы смотрите в объектив фотоаппарата, всё, что вы видите, сфокусированное или расфокусированное, является – можно назвать видением. Значит, речь идёт об особых видениях, из которых потом можно сделать картину. Которые изображают не то, на что направлен фотоаппарат. Они образованы действительно по законам оптики, по законам этого мира за исключением того, как их найти. Вот этот момент, он, конечно, не связан уже с законами этого мира, он связан с тайной творчества.

Катя: Так что же за тайна? Как же их найти эти видения?

Валерий: Это действительно случается. Ну, как с человеком могут случаться необычные для него вещи. Например, он может напиться и оказаться под столом или в объятиях незнакомой женщины. Так же примерно происходит с видениями, только на трезвую голову, даже, я бы сказал, с обострёнными чувствами. Но человека заносит к ним в гости.

Валерий: На самом деле не они приплывают, как человек привык во снах, а к ним нужно идти. С расфокусированной камерой, маленькой глубиной резкости, иногда, чтобы уйти подальше от этого мира, стоит уйти в макро. И дальше… И дальше вас ведёт к ним. Кто ведёт… Ну, не хочется объяснять подробнее. Хотя кое-что о том, кто ведёт художника к идее или писателя тоже к идее, или влюблённого к девушке, или учёного к решению задачи, можно говорить много.

Катя: И вот вы так совершенно бесстрастно, у них не спросившись, взяли, выставили их фотографии, они как к этому отнеслись?

Валерий: Так мне же… Мне же это и дано было. Я получил, можно сказать, пинок под зад, чтобы это сделать. Как же… Для чего-то я это делал.

Катя: А потом эти видения стали появляться в картинах?

Валерий: Ну, картины… Ну, что значит… Картины – это не видения. В процессе работы - да, конечно, возникают идеи, мысли, образы. Которых как-бы не было до этого в действительности. Изображать идею, на самом деле, приятнее, чем объект существующий. Ну, это потому что идея – это как бы как женщина, которая вас любит. В отличие от женщины, которая вас не любит. Объект вас обманет, он останется существовать без вас запросто, он изменится, а идея приходит в жизнь благодаря вам и осуществляется благодаря вам. Так что с… Выход на изображение идей - он позволяет ешё и решить проблемку со смыслом жизни. Когда вы выходите на изображение идей, вы уже знаете для чего вы в этом мире.

Катя: Т.е. вы на самом деле и решаете эту проблему?

Валерий: Она решается автоматически, да. Смысл жизни - в смысловом искусстве. Вот так вот просто. А раньше я этого не знал, и у меня были сильные проблемы с тем, для чего вообще… Для чего я там занимался геофизикой, для чего вообще много чем. Были большие заморочки. А теперь вот этой проблемы нет. Появидось много других, бытовых там, ещё каких-то…

Катя: Скажите, а сейчас вы понимаете, для чего вы занимались геофизикой?

Валерий: Нет, это была глупость. Это я просто не тем занимался в своей жизни, чем следовало. Я могу понять, почему я этим занимался, но для чего - нет, не знаю. Это потраченное впустую время, в общем-то.

Катя: Если посмотреть на картины реализма, т.е. которые написаны в стиле реализма, нельзя ли тем не менее сказать, что там, в картинах, которые действительно являются искусством, да, что это всё равно идеи?

Валерий: Господи, ну, конечно. И это верно. И вообще, если рассматривать искусство в целом, у него огромное количество функций. И это просто отдельный разговор, Какие-то работы действительно выражают социальный протест, скажем, или новые мысли какие-то, какие-то работы изображают красоту мира, какие-то его напряжённость, какие-то являются просто товаром, ну, какие-то средством пропаганды, ну, огромное количество функций у искусства.

Катя: Когда вы сталкиваетесь со своими коллегами, вы находите с ними общий язык? Потому что ведь люди по-разному подходят к своему творчеству, по-разному шли к этому, Есть люди, которые действительно закончили художественное училище, работали долго как ремесленники, а потом вышли на уровень творчества. А есть люди как вы, которые пришли сразу к творчеству, что-то было уже в руках, что-то было в голове, в инстинкте. Каким образом вы с ними можете?..

Валерий: С художниками плохо. Мне проще с другими людьми творческих профессий: с актёрами, обожаю театр, поэтами, прозаиками. С живописцами особенно сложновато. Отношения не складываются, как правило.

Катя: Что вы хотите делать в ближайшее время? Какие вы хотите фотографировать видения?

Валерий: Вы знаете, так я же понятия об этом не имею, потому что когда происходит создание работы в процессе работы над ней, то… Но иногда бывает, что я как бы, сначала составляется план того, что я хочу сделать, а потом это осуществляется. Иногда, правда, осуществляется совсем другое чем то, что я хотел сделать. В смысле работы. Ну, как получится. Это вот хорошо знакомая реалистка, немного как бы самоутверждаясь, отметила разницу между нами: она пишет как задумала, а я как получится.

Валерий: Как попросил кто-то, как обещал, за что заплатить кто-то там. Ну, неважно. Иногда как сама задумала. Портрет чей-нибудь. Или портрет коровы там, баяниста, ещё какие-то варианты такие. А я как получится – так и дальше будет. Надеюсь.

Катя: Вы знаете, Валерий, я хочу вам пожелать, чтобы, вот, вам было оплачено так, как было договорено с самого начала, и чтобы то, что получалось действительно проходило в жизнь очень хорошо…

Валерий: Это я о другой даме говорил, о реалистке, которую я вспомнил в данный момент. Я по заказу ведь не работаю.

Катя: У художника, который как бы не по заказу, я думаю, это тоже чей-то заказ, просто он не всегда бывает осознаваем. Именно об этой оплате, об оплате не обязательно материальными средствами, а может быть и материальными я и говорю. Так что бы вам было…

Валерий: Хотелось бы, но что-то не очень как бы это… В этом плане не очень густо получается.

Катя: Ну, тем не менее, такая выставка, такой замечательный…

Валерий: Да, повезло. И тут я очень благодарен директору этой выставки, которая компетентна, доброжелательна и украшает то место, которое занимает. Что очень редко на самом деле в этом мире.

Катя: Приходите на выставку. Ещё раз вам творческих успехов и не только творческих. Жизненных удач и счастья, чудес. А я напоминаю, что сегодня в гостях у нас был художник Валерий Валюс.