на каширке моя 2011

Содержание

Статьи о картинах

Другие статьи

 

Февраль 2012 «Искусство», стр. 3, Выставочный зал

 
 

"Начало" 1963г.

Вера СОБКО 

В жестокий век восславил я свободу  

Выставка П.А. Валюса

В Государственном выставочном зале «На Каширке» состоялась выставка живописных и графических работ Петра Валюса — художника сильного, самобытного и необычайно экспрессивного. Когда смотришь на его мощные трагедийные полотна, трудно представить, как этот тихий, застенчивый человек — таким его запомнили окружающие — мог вместить в себя столько боли и сострадания к людям. И, тем не менее, все посетители выставки говорили о том, что его картины оставляют чувство радости и надежды. Радости от величия личности художника и надежды на то, что призыв к человечности, которым наполнены его полотна, пробьется к нашим сердцам.

 

"Ника", 1965 г.

 
   
 

"Суд идет", 1968г.

 

Петр Адамович Валюс (1912–1971) всю жизнь учился: посещал различные студии, выезжал на пленэр, вместе с друзьями­художниками писал натурщиц. Благодаря этим сеансам родилась серия замечательных графических листов, где перо художника не просто фиксирует лицо и фигуру потретируемого, а выявляет его характер и настроение. Где в усталой, безнадежной позе модели нередко проглядывает судьба.

К самому художнику судьба была не слишком благосклонна. Вплоть до 1963 года он с семьей жил в небольшой комнате, где даже не было места для мольберта. Не было мастерской. И лишь с появлением квартиры­хрущевки он смог наконец приступить к воплощению своих замыслов. Первая крупная работа маслом так и называется – «Начало»: могучий человек вырывается из сковывающих его рамок и устремляется в безбрежный творческий космос. Тематически и композиционно эта картина и сейчас, спустя полвека, удивляет своей новизной. В сущности, и все последующие работы художника на фоне регламентированных соцреалистических произведений выглядели необычными, взрывающими представление о живописи. Яркие, локальные цвета; густой, пастозный мазок; подвижность, динамичность композиции — все это вызывало мощное эмоциональное воздействие и позволяло более емко воспринять заложенную в картине мысль.

В картине «Суд идет», которая была откликом на процесс над Даниэлем и Синявским, три непробиваемые монолитные силы — следящее око, орущий рот и грозящий кулак окружили хрупкую фигуру подсудимого.

«Ника» Петра Валюса это не торжествующая богиня Победы, а кричащая от ужаса жен­щина с перебитым крылом, летящая прочь от пепелища, оставленного войной.

Одна из самых сильных картин — «Распятие», или «Поверженный», где распятый на кресте человек брошен в некую инфернальную бездну. Венец из колючей проволоки впился в его голову, кровоточат раны, предсмертным криком разъят рот. Это современный Христос, безвинный страдалец, какими был полон XX век.

Диапазон творчества художника был на удивление широк. Он писал в разных техниках и жанрах. Когда в 1967 году его яркие, красочные темперы были отправлены на первую послевоеннуювыставку советских художников в Париж, они моментально были рас­проданы и французская пресса отмечала их высокое достоинство. Никто не подозревал, что в советском искусстве существует такая живописная свобода и такое пиршество цвета. Французский искусствовед Жан Перюс писал: «Эти полотна поставили его в один ряд с самыми выдающимися художниками нашего века».

 

"Распятие", 1967 г.

 

У Петра Адамовича при жизни не было ни одной официальной выставки, лишь под конец жизни появилась мастерская. Но художнику так и не пришлось там работать. К тому времени он был тяжело болен и не мог выезжать из дома. За полтора месяца до смерти Петр Валюс написал девять больших полотен — спешил высказать все, что не успел. Среди них «Художник»: здесь он говорит о сути и безграничности творчества. «Потеря» — мысли об остающихся без него родных. А также лаконичный и одновременно многоплановый «Конец», где на бесконечной белой полосе, парящей в космическом пространстве, словно стежки савана или рубцы послеоперационного шва, проложены отметины. Их можно воспринимать и как вехи жизненного пути, и как зарубки памяти — для нас, живых.